ВАЛЕНТИН СУМИН

Командир бронепоезда

     В годы досолдатской юности довелось мне сдавать вступительные экзамены в ДВГУ. Совсем юный университет (было это летом 1957 года) не имел общежития, абитуриентам приходилось самостоятельно искать место проживания. Я нашел приют в Доме Учителя. Были в те времена гостиницы типа Дом Колхозника:  многоместные номера, удобства во дворе, зато очень недорого. К такой категории принадлежал и Владивостокский Дом Учителя, местоположение которого сейчас не все старожилы помнят.

   В нашем номере были сплошь пожилые дядьки, педагоги, в основном, еще захватившие Серебряный Век, поэтому душевный разговор у нас состоялся, когда я однажды принёс книгу рассказов Леонида Андреева, купленную на «Гайдамаке» в ничем не примечательном книжном магазине. В стране микродозами начали выдавать порции литературы, печатая С. Есенина, Ф. Достоевского, Л. Андреева, не издававшихся в Советском Союзе десятилетиями. Из лагерей на сцену возвращались знаменитые актёры, правда, гастролировать им западнее Урала запрещали, поэтому порой только в Норильске знали Кешу Смоктуновского, а Вадима Козина могли слушать в районных Домах Культуры Сибири. Меньше десяти лет оставалось до появления шестидесятников, - плеяды знаменитых поэтов, художников, артистов, Булата Окуджавы, Владимира Высоцкого, Эрнста Неизвестного.

    Увидев книжку Леонида Андреева, пожилой педагог начал темпераментно просвещать меня, рассказывая, кем был для гимназистов Леонид Андреев - властитель умов! Содержание «Рассказа о семи повешенных», который я уже читал, он изложил довольно точно. И это через столько лет!

   Так появилась у нас связующая поколения ниточка. Седые педагоги, не часто откровенничающие на занятиях, предались воспоминаниям:

   –  А помните?..

   –   А ведь было…

   И тут в разговор включился всегда молчавший гражданин. По телосложению сейчас бы его определил как «шкаф» с далеко не ювелирной отделкой лица, примерно как великий Гоголь нарисовал портрет Собакевича. Зато он ежедневно купался в море, зачастую в гордом одиночестве (море было еще холодное). Солоницин – такова была фамилия нашего соседа. А занимался он тем, что выступал с воспоминаниями о В. И. Ленине, разъезжая по городам и весям. Перед такой малочисленной аудиторией, как мы, тем более бесплатно, Солоницин явно не хотел. Однако не удержался. Поведал нам лектор о том, какого роста был вождь, как картавил, как чай батенька любил, а курящих - наоборот, как рукопожатия в его кабинете воспрещались и курение, каким подвижным был он в общении и на трибуне… Мы всё это знали еще из школы, читая в обязательной по литературе программе очерк М. Горького и поэму В. Маяковского. Даже какого цвета бородка была у Ленина – достоверно известно.

   Но Солоницин часто сбивался с темы своего рассказа, - а рассказчиком он был далеко не Андронников, - и переходил на личность Льва Троцкого.

   Ну не удостоился Лейба Бернштейн, он же Лев Троцкий, статьи на страницах третьего издания Большой Советской энциклопедии, хотя был достойным политическим противником самому товарищу Сталину, а уж его заслуги перед Революцией куда как значительнее!

Республика Советов в огне гражданской войны, кольцо сужается. Ленин деятелен, как дай Бог нашим нынешним… И вот по фронтам разъезжает бронепоезд Народного Комиссара обороны Льва Троцкого, коего командиром является наш собеседник. И мимоходом вспоминает он своего шефа. Вообще-то говорить нельзя, Солоницин старается о кудрявом министре молчать, только удержаться не может.

   –   Какой оратор был! Его речи словно выливались из него, слюной брызжет, себя не помнит!..

   Действительно, Троцкому история отводит третье место среди ораторов всех времён и народов. Это уж потом появился Фидель Кастро и прочие. Не было оппонентов у Троцкого. Но Солоницин ничего не говорил о таланте Троцкого, даже портрет его не описывал. Понятное дело…

 

   Во Владивосток бронепоезд Троцкого не дошел. А вот его командир  волею судеб… Отсидевший немалый срок «троцкист» в первом колене вещает нам о Ленине, хотя он охотнее бы о Троцком рассказал. Не говорит о ледорубе, череп шефа раскроившем. Не знает? Он знает Льва Давидовича живого, ему он предан магаданским лагерям вопреки.

 

    Нашей Памяти – Слава!

 

 

Сопровождающее рассказ письмо  9.06.2015

Андрей, здравствуй! Я тебе не очень надоел?   Высылаю еще одну порцию писанины (если мне удасться выслать по изменённому способу пересылки, а тебе её отыскать). "Командир бронепоезда" был опубликован в газете "Утро России"  (Владивосток) в таком виде, в котором я его переслал. Редактор Дамир Гайнутдинов ни одной запятой не выбросил. Прочитай (не займёт много времени).
Твоя мама была однажды у нас в гостях в Новокузнецке. Не перестаю восхищаться этой деятельной многосторонне общительной женщиной и умницей! Хотя за "бойца невидимого фронта", каким она меня нарекла - обижаюсь.
Десять лет прожили мы в Новокузнецке, город я хорошо узнал. Многократно ходил мимо церкви  в Старом Кузнецке, где Достоевский венчался.   С бутылкой в кармане и беляшами на закусь. Потом с другом всё это "реализовывали" на станции Топольники в ожидании электрички.  И никогда не слышал я о Музее Достоевского в Старом Кузнецке.
    Мой земляк и друг М. Я. Худобец издаёт книжку, где поведал миру, что будучи учащимся техникума проходил практику в Новокузнецке, посетил Музей Ф. М. Достоевского, и как он полюбил писателя после лекции эксурсовода!  Музей Достоевского в Новокузнцке действительно был открыт спустя 20 лет после пребывания моего друга в Новокузнецке. 
Что ли завидую я другу детства?  Так врать даже журналистам членом Союза,  которым он являетстя  -- не просто непозволительно - преступно.  Простительно Александру Дюма, Вальтеру Скотту, но новояленным историкам ... О нём, моём, закадычном "друге"  детства можешь прочитать в "Эскизах" -  "Бомба". страница  167.    
Сообщи о получении.                           
                                                                          Валентин Сумин